Трудности общения

   Трудности общения 

С чего они начинаются

      Наряду с хорошо всем известными потребностями в жилье, пище и одежде у человека есть очень важная потребность в общении с себе подобными. Лишение или неполное её удовлетворение переносится крайне тягостно: хорошо известны ужасы одиночного заключения, невыносимость ссылки, где сосланный лишён нужного ему круга общения, одичание и сумасшествие оказавшихся в полной изоляции. Важно, что во всех этих случаях губительными  оказываются  не столько материальные трудности, сколько отсутствие возможности получать и передавать сведения, обдумывать их, делиться своим мнением с другими.  И всё бы, казалось, здесь просто и ясно, но….  Но вдруг на пути этой естественной человеческой потребности  встают незримые препятствия. Возьмём одно интересное наблюдение соратника:

 «….Некоторые люди употребляют алкоголь как коммуникативное средство. Они это делают потому, например, что зачастую общаться на трезвую голову не умеют. Вот представим типичную ситуацию. Застолье. Гости сидят за столом трезвые, друг друга не знают, все стесняются и молчат как рыбы. Но стоит им выпить пару рюмах, и потихоньку начинает нарастать гул голосов. Алкоголь подействовал, смущение и неловкость куда-то ушли, все перезнакомились, хозяева довольны – банкет удался. Потом, конечно, кто-то поругается, а может и драку затеет. Но факт остается фактом…».

   В чём же дело? Мы оказываемся разделёнными какими-то невидимыми перегородками, затрудняющими общение: многим из нас трудно просто так обратиться к незнакомому человеку,  непросто бывает начать непринуждённую беседу. В таких случаях в душе возникает какое-то стеснение, замешательство, непонятное смущение. Откуда берутся эти затруднения? По-видимому, отчасти их можно объяснить   набором множества условностей – как выработанных и принятых обществом, так и имеющих врождённый характер. Если провести подобие с компьютерными программами, то и внутри каждого из нас тоже можно увидеть подобие экспертной системы распознающей возможного собеседника, считывающей его внешние данные и дающей множество «да»-«нет» на разнообразные вопросы о вероятном собеседнике. Есть здесь и попытки распознать возможную его реакцию, и  желание рассмотреть собственный образ, глядя на себя со стороны: как я буду перед ним  выглядеть, говоря ему то или иное? Правильно ли моё поведение, уместно ли то, что я собираюсь сказать и сделать? Давать ответы на эти вопросы очень сложно, и чем меньше мы знаем человека, тем труднее становится данная задача, ведь наше подсознание расценивает незнакомцев как вероятных противников. Это, к сожалению, именно так: незнакомого человека мы изначально принимаем как  угрозу, хотя и не осознаём этого до конца. Вспомните слова Христа, где он грозно предупреждает об отвержении:

    “… Когда же пошли они покупать, пришёл жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас……”
(Мф.25:1-13)

Казалось бы, чего ж такого? Незнакомые люди? Заходите, познакомимся…. Но нет! К незнакомцу уже заранее есть настороженное отношение, и это качество, как видно из Евангелия, имеет очень древнее происхождение.

    “….Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?
И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.”

(Мф. 7:21-23)

   Как мы отсюда видим, незнание человека означало безоговорочное его отвержение, причём настолько жёсткое, что могло напрочь перечеркнуть и прежнее знакомство. Чтобы лучше это прочувствовать, попробуйте поздороваться на улице с незнакомым прохожим,  причём поздороваться не с намерением что-то у него спросить или узнать, а просто так, как здороваются при встрече знакомые, проходя  друг мимо друга без цели вступить в общение.  Какое смущение поднимется у вас в душе, как вам станет неудобно, – и эти чувства ясно говорят нам о грубом нарушении каких-то незримых нравственных порядков. Обратной стороной является здесь столь же острая неловкость за случаи, когда мы по каким-то причинам не смогли ответить на приветствие знакомого: позже приходиться извиняться за невнимание.

   В то же время такие выражения как «старый знакомый», «знаю как облупленного» говорят о снятии этого неосознанного, и, казалось бы, необоснованного подозрения, – дело сразу представляется намного проще. Присмотритесь внимательнее к себе: вы можете годами видеть незнакомого человека, к примеру соседа из многоквартирного дома, при этом не вступая с ним в общение. Вроде бы ни вражды, ни дружбы, вы не здороваетесь но и не сторонитесь, проходя мимо друг друга. Но вдруг какой-то благоприятный случай свёл вас поближе, – и о чудо! Вы почему-то оказались взаимно рады знакомству! Какое-то удовлетворение наполняет ваше сердце: вот наконец-то и познакомились. Эта радость приходит на смену тому самому неосознанному подозрению, что мы невольно питаем в отношении незнакомых нам людей. Можно вспомнить и множество других примеров, хотя бы анекдот про двух англичан, проживших год на необитаемом острове и оставшихся незнакомыми. Они позже объяснили: «нас не представили друг другу». Смех смехом, но «… сказка ложь, да в ней намёк….»

  Что же происходит при алкогольном опьянении?  Как хорошо известно из научных исследований, здесь в  первую  очередь  свет начинает гаснуть в самых высших частях человеческого сознания, ведающих моралью и нравственностью, призванных решать в том числе и обозначенные выше задачи.   Другими словами, эти сложные, неудобные вопросы попросту «снимаются с повестки дня» за счёт отключения ответственных за их решение частей трезвого рассудка. Ослеплённый таким образом разум перестаёт эти вопросы видеть, а не видя их, он не может и искать ответа на них.  Вызванное таким изуверским способом «отсутствие необходимости» воспринимается обманутой душой  чувством, «словно гора с  плеч свалилась». Одновременно с помутнением рассудка из-под его власти освобождаются и другие естественные программы поведения, в том числе стремление поделиться знаниями, что-то рассказать, передать. Это проявляется в желании говорить, беседовать, наступающем чувстве  лёгкости, раскрепощения,  от чего общение становится вроде бы простым и приятным. Свободу получает эмоционально-чувственная часть,  в норме  подчинённая высшим отделам разума, ответственным за распознание возможных угроз, за понятия долга, чести. Отсюда окружающий мир делается  вдруг приятным и  безопасным, а незнакомые и малознакомые люди начинают восприниматься как старые  добрые  знакомые. Установленный с глубокой древности закон бытия, велящий сторониться незнакомца, оказывается преступленным путём химического воздействия на головной мозг, после чего… «заходите люди добрые, познакомимся….». С души как бы  падают незримые оковы, что можно увидеть на следующем примере:

   «….Сначала пятидневка в яслях и детском саду, с выездом на лето за город, потом по блату меня определили в лесную школу для детей, больных туберкулёзом, потом школа-интернат, пионерские лагеря на три месяца. Поколение воспитателей сталинской закалки. Жестокие, циничные, с примесью садизма. Так что любви в моём детстве не было. Говорили – если пожалуетесь дома, у нас стоят телевизоры и мы всё видим, каждый ваш шаг, так что синяки и унижения были скрыты от сознания матери. Первый стакан водки был в 15 лет, майским днём, на балконе одного из одноклассников. Меня научили: не дыши, не нюхай, пей, как пьёшь воду, потом выдохни и занюхай коркой чёрного хлеба.    Этот кайф мне не забыть никогда! Вот тогда я и почувствовала ЛЮБОВЬ – мира ко мне и мою ко всему земному шару. С тех пор алкоголь был моим другом, любовью, образом жизни. Он сопутствовал за мной везде – когда грустно и весело, скучно, горько, сладко….»

   В данном случае жёсткие условия  воспитали в душе ребёнка неусыпные опасения за возможное нарушение множества запретов и ограничений, что повлекло тяжёлое, неосознанное,  но при этом  постоянное внутреннее напряжение нравственных сил ответственных за соблюдение норм поведения.   Алкогольное опьянение, снизившее  нравственный порог, вызвало небывалое чувство свободы и любви: опасения исчезли, их место заняло подобие естественного состояния человеческой души, но достигнутое в данном случае противоестественным путём. Это  повлекло быстрое развитие психологической зависимости от алкоголя как средства, дающего видимость совершенства, к которому неосознанно стремится наша душа, – любви и свободы. Вряд ли стоит подробно рассказывать, к чему ведёт преступление древнего бытийного закона: пьяные знакомства случайных людей, достигаемые за счёт «облегчения общения», очень часто заканчиваются преступлениями уже вполне  юридического характера.

   Дело здесь в том, что достигнутое «совершенство» является  лишь его видимостью, что прекрасно известно всякому, испытавшему алкогольное опьянение: по его миновании  от «совершенства» не остаётся и следа, более того: оно замещается прямо противоположными чувствами вины и чего-то недолжного. Теперь трезвый рассудок указывает нам на лживость  пережитого «совершенства» к которому так стремилась обманутая душа. А к чему можно придти, если гнаться за миражами?

   «Итог всего этого диаметрально противоположен ожидаемому эффекту. Радость и живое общение заменяются игрой «кто быстрее накидается». Вместо людей начинает вещать их алкогольная сущность. Вместо лиц – маски. Вместо искренности – зачастую бравада и похвальба, либо превалирует саможалость, вызывающая потоки пьяных слёз. Вместо обсуждения сегодняшнего дня или хороших воспоминаний о былом – «бестолковый базар». Потом сложно вспомнить, кто о чём говорил, организм борется с полученным отравлением, страдает. Вместо ожидаемой радости – похмельные муки тела и души»

   Как в силу действия первородного греха, так и за счёт приобретённых ложных представлений и навыков,  нами оказалась утрачена  способность к свободному общению. Мы оказались связанными некими невидимыми узами,  и наиболее простым средством разорвать  эти путы  стал приём алкоголя. Чтобы убедиться в правоте этой точки зрения, вспомним себя в детстве, посмотрим  на детей, на всю их детскую непосредственность, на то, как легко они общаются друг с другом, как быстро устанавливается между ними знакомство.   Вот играет один малыш в песочнице, к нему подходит другой, незнакомый, и вот они уже друзья-не-разлей-вода. Видимо, в детстве первородный грех ещё не набрал полностью всей своей силы, и во многих отношениях детское поведение напоминает некую совершенную первозданную модель, когда в мире не было опасностей,  вражды, борьбы за существование. Такие качества как злобность, подозрительность, раздражительность у детей отсутствуют, а ведь упомянутые свойства тесно связаны с распознаванием возможных угроз из окружающего мира. В безмятежном детстве многие из них остаются пока ещё неведомыми ребёнку, что и позволяет ему быть более свободным.

   Выраженность  рассматриваемого явления зависит от степени отравления мозга этиловым спиртом: чем она выше, тем ярче проявляют себя последствия. Здесь, казалось бы, можно возразить ссылкой на культурное употребление алкоголя, вроде не выходящее за рамки приличий. Но ведь эти самые рамки являются правилами поведения,  проистекающими  от принятых духовных ценностей, тех или иных взглядов, мнений,  учений. Следование им и создаёт самоконтроль, который как раз первым и пропадает под ядовитым воздействием спирта. Придя в себя, человек испытывает смущение, неловкость, угрызения совести, что в свою очередь указывает на что-то неладное, бывшее накануне. Этим «что-то» является разнузданность переступивших нравственный порог чувств, оставшихся без надзора рассудка, помутнённого действием спирта: в таком состоянии можно легко натворить что-то недолжное.

 

Деловое общение

  Часто мы находимся в плену заблуждений о якобы оказываемой помощи алкоголя в ведении каких-то дел, налаживании связей, отношений. На первый взгляд, опровергнуть это мнение довольно трудно. Но в общении, достигнутом посредством алкоголя, есть  какая-то всеперечёркивающая  несерьёзность. Всё, что говорилось и делалось под хмельком, воспринимается затем  либо  как неполноценное, либо как  не совсем действительное,  но в любом случае, –  как нечто сомнительное: «так то ж по пьяни было…»

   Интересно, что даже  что-то хорошее, при всей своей внешней правильности и полезности, но будучи сделанное в состоянии опьянения, всё равно воспринимается как нечто не совсем честное и настоящее. Алкогольное опьянение каким-то удивительным образом умаляет  всё сделанное или сказанное, что, впрочем, вовсе не относится к предосудительным поступкам. Оно накладывает какую-то невидимую печать осквернения на всё, что было с ним связано, словно умножая на ноль всё доброе. В то же время дурные, позорные поступки ничуть не утрачивают своего отрицательного значения, и объясняется эта загадка весьма просто:  нечего осквернять и без того уже скверное.  Причины  здесь те же:  нарушение естественного порядка вещей.  Это можно пояснить на таком простом примере: вот вы пишите что-то от руки. Зрением вы постоянно следите за письмом, и всё идёт как надо. А теперь закройте глаза и продолжайте письмо. Что получается? Правильно, «наугад». Строчки и буквы пойдут кривыми, станут наползать друг на друга, и в итоге получится неизвестно что.  Всё это возникает из-за отсутствия надзора, в то время как другие функции письма бесконтрольно продолжают свою работу. Поэтому и ко всему, что было сказано и сделано «под мухой» нет никакого доверия:  бесконтрольность  совершенно справедливо вызывает недоверие, ведь высший надзор оказался выключенным, в то время как деятельность его подчинённых продолжалась. На самом деле объективное свойство последствий алкогольного отравления таково, что они разрушают любое дело – будь то самая простая работа, или какая-то сложная деятельность.  Вот одно из простых свидетельств:

   «…. Бытует мнение, что спиртное помогает наладить деловые связи, укрепить взаимоотношения между людьми. Это – блеф! Как правило, на следующий день не помнишь тему разговора  (не говоря уже о деталях), а вместо укрепления связей получаешь проблемы. У меня были случаи, когда я мог  всё разрушить, а не укрепить! Тем более, пьяное общение – это «базар» ни о чем….»

    Таким образом, общение посредством самоотравления алкоголем теряет всякий смысл: иллюзии рассеиваются вместе с опьянением, оставляя после себя лишь дурноту и душевные муки. Кроме того, отравление алкоголем обесценивает всё сказанное и сделанное, и  даже если дело внешне прошло вроде бы неплохо, то впоследствии к воспоминаниям примешивается какая-то горькая, ядовитая струя недоверия: ведь на деле коммуникативная функция алкоголя весьма и весьма сомнительна по своему качеству. С помощью алкоголя приобретаются только собутыльники, которым ты интересен  лишь пока у тебя есть деньги. Подводя итог сказанному, приведём один из примеров рассмотрения вопроса пользы алкоголя при деловом общении:

  «…Иногда пьют при деловых переговорах – позволяет также снять взаимную напряженность и подозрительность. Пьют с нужными людьми, если те «не дураки выпить», чтоб втереться в доверие. Вот начальник у меня со своими начальниками пьёт, они так рабочие вопросы решают. Он и сам уже не рад, язву заработал, а никуда не денешься…»

  Описанная  здесь «обязательность» совместного самоотравления в деловых кругах носит скорее ритуальный характер, заимствованный из глубокой древности и  преобразованный сегодня в  идеологическую установку на сопровождение алкоголем  деловых встреч и разговоров. Ради якобы большего доверия и употребляется алкоголь, но  на самом деле установка эта лжива насквозь. В случаях, когда действительно необходимо серьёзное доверие, алкоголь не то что не допускается, но и исключается всякое о нём упоминание. Представьте себе судебное заседание,  на которое какой-нибудь из участников процесса с целью вызвать больше доверия заявится выпимши. Более того, станет предлагать судьям выпить, а в ходе заседания будет пытаться доказать свою правоту алкогольным опьянением: я мол при всех прочих равных прав потому, что был пьян…

Идём далее:

  «….Не могу отрицать, что в ряде случаев пьянство с определенными лицами может принести определенные выгоды как карьерного, так и делового плана, по крайней мере в нашей стране это так. И пьющие люди на каких-то этапах своего пития более успешны в означенных областях жизни, чем трезвенники или малопьющие. Это потом многие из них сопьются, заработают серьезные болезни типа цирроза, панкреатита или даже некроза поджелудочной. А сейчас они на гребне волны и вызывают зачастую зависть окружающих. Отмахнуться от таких фактов трудно. Тем не менее, если присмотреться, то этот путь к успеху в конце концов, как уже говорилось выше, приводит к болезням, смерти, а значит и крушению всех устремлений. Мертвецу карьера и материальное благополучие уже неинтересны….»

   Здесь в письме соратника хорошо подмечено: «на каких-то этапах». Действительно, чаще всего мы судим лишь потому, что видим сейчас перед глазами, при этом совершенно  не задумываясь ни о причинах, порождающих сиюминутную картину, ни о том, каков её конечный результат. Попытка договориться о чём-либо деловом на пьяную голову – это вызов коллеге на соревнование по устойчивости организма, мозга  и воли к алкоголю. Кто менее устойчив к спиртному, тот ранее будет лоялен и безволен в отстаивании своих интересов, при заключении договоренностей. А протрезвев, договоренности придется выполнять. Не смотря на трудность вопроса, соратник нашёл его верное решение:

   «…На самом деле, алкоголь притупляет самоконтроль, чувство настороженности, недоверия, то есть отключает естественные защитные механизмы, что в определенной мере позволяет более свободно вести разговор. Однако если прислушаться к этим разговорам, то, зачастую, уж лучше помолчать. Хотя и на трезвую голову, эти разговоры обычно состоят из похвальбы, зависти и обсуждения других, но по пьяни это выглядит особенно отвратительно. А потом может начаться вообще вакханалия с обрыгиванием ковров, мордобоем и прочими «радостями»  На утро многие болеют, кто-то уходит в запой…»

   Другая, и уже упомянутая нами выше сторона дела, заключается в том, что употребление любой дозы алкоголя мгновенно ставит невидимую печать осквернения на всё, что следует далее. Любой разговор, действия, поступки, – всё, что делается после принятия даже самой незначительной дозы этанола, оказывается обесцененным приёмом яда. Интересно, что это срабатывает где-то на уровне подсознания: слушаешь к примеру хорошую песню, а потом узнаёшь, что она исполнялась после 50 г – и сразу всё впечатление от неё оказывается испорченным, читаешь что-либо, узнавая при этом, что пишущий был «слегка вмазанным» – пропадает интерес к написанному, появились подозрения при телефонном разговоре что твой собеседник нетрезв – пропадает желание вести разговор, потому как всё что он говорит, сразу представляется чем-то ничтожным. Чувства,  «подогретые» ядами,  являются чем-то искусственным и поддельным, следовательно – не серьёзным и не интересным.

 

                                                Веселье

   Теперь посмотрим на веселящее действие алкоголя. Джек Лондон в книге “Джон ячменное зерно” писал об этом его качестве. Но в целом замечательное литературное произведение показывает, что все приятные алкогольные эффекты являются по сути приманкой, сыром в мышеловке. Это и понятно: если бы алкоголь не создавал видимости приятных ощущений, никто бы не стал его употреблять. Раскрепощающее действие алкоголя играет очень важную роль в развитии психологической зависимости, что хорошо показано в произведении классика мировой литературы: сам Джек Лондон  втягивался в употребление спиртного во многом из-за этого коварного свойства алкоголя, полагая что в компании выпивающих люди сближаются, становятся раскованнее.  На самом деле и здесь кроется сплошная ложь, впоследствии осознанная великим писателем.  Мы и по собственному опыту хорошо знаем, что на следующий после «веселья» день становится ещё хуже, так как алкоголь разрушает любые человеческие связи и взаимоотношения, он оставляет общение только с себе подобными, да и то лишь на время алкогольного угара.  Естественные человеческие отношения разрушаются, одиночество  усиливается,  к грусти добавляется тоска  по утраченному душевному общению, – ведь настоящего общения так и не было, вместо него был какой-то эрзац, подделка, заменитель. И если это не так, тогда почему в состоянии опьянения часто возникают обиды, ссоры, скандалы? Наутро человеку становится худо и он с сожалением вопрошает себя: «зачем я пил?». От настоящего веселья ещё долго сохраняется лёгкое и радостное   воспоминание, а от алкогольного «веселья» – тяжкий туман в голове, физическая и душевная боль. Но кроме самообмана, здесь кроется очень большая угроза: потребляющие алкоголь быстро теряют навык нормального общения. Без самоотравления алкоголем они чувствуют себя скованно, неудобно, не могут разговориться, не представляют себе непринуждённой беседы. Мало по малу им   становится сначала неинтересно, а позже и вовсе невозможно общаться без алкоголя, они забывают  для чего существует общение. От внутреннего  одиночества порой им хочется поболтать, но естественные затрудняющие перегородки вырастают   за счёт алкоголизации в непреодолимые стены, – человек оказывается в невидимой ловушке самоизоляции.  Вместо общения  пьяные обзванивают своих знакомых, коллег, цепляются за  разговор, но на деле это  не общение, а подавление страха одиночества. Болтая ни о чём, пьяному хочется  хоть как-то отключиться от совести, которая в этот момент напоминает о последствиях потребления алкогольного яда. Таким образом,  настоящее общение подменяется  забалтыванием  своего отравленного алкоголем сознания. Очень близко стоит здесь ещё одна  труднообъяснимая сторона дела –  особо разрушительное действие алкоголя  в малонаселённых местностях.

  Принятие спиртного для облегчения общения очень быстро лишает человека естественных коммуникативных способностей, загоняя его в порочный круг: хочется общаться – трудно общаться – алкоголь “помог” – общаться по вытрезвении стало ещё труднее. В результате пьющий попадает в западню, выбраться из которой потом намного тяжелее, чем освободиться от острых проявлений зависимости: похмелья, тяги, привычек, настроя на употребление спиртного.   Идея потребления этанола, как средства «универсального общения и радости» может стать гибельной для человека, да по сути и является гибельной, уничтожающей людей, потому что спирт убивает человеческий мозг: если его употреблять постоянно, то общаться в конце концов будет совсем невозможно. В технике есть понятие «форсаж», когда двигатель заставляют работать не в обычном режиме, а на полную мощь. Он действительно развивает силу в несколько раз большую, но расплачивается за это резким сокращением срока своей службы, поэтому такой режим используется лишь кратковременно и в крайних случаях, но при этом со стороны картина может выглядеть очень эффектно: стремительный взлёт, резкое ускорение, головокружительный манёвр, и т.д. Однако трезвый анализ показывает, что в конечном счёте форсаж уносит несравнимо больше, чем даёт. Двигатель в конце концов можно заменить или отремонтировать, а как быть с нашей жизнью? Ведь в подавляющем большинстве случаев такой форсаж приносит на деле лишь  признаки успеха, но не настоящий успех. Пример из дневника соратницы:

   «…Человек прибегает к помощи алкогольного яда для того, чтобы «вышагнуть» из себя, истинного, чтобы стать ярче, раскрепощённее, и состояние изменённого сознания позволяет им себя такими на время ощутить. Но при этом у травящего себя алкоголем  отсутствует понимание, что это обретение свободы – мнимое. Истинная суть ещё больше загоняется в отведённый ей вольерчик и со страхом ждёт, когда действие алкогольного яда закончится. Оно заканчивается, и начинается стыд за себя и ненависть к себе. Долго существовать в таком состоянии невозможно, и человек убегает от себя снова и снова, обращаясь к единственному известному ему методу «полёта» – к самоотравлению. Это засасывает хуже болота. Истинное «Я» скукоживается как шагреневая кожа. Таким образом, «раскрепощение» на деле оборачивается потерей свободы.  Я знаю, что ощущать себя свободным – это очень далеко от развязности и пошлости, которую навязывают нам алкогольные яды и пропаганда. Я навсегда вычеркнула для себя алкоголь из способов обретения свободы.  Мне стыдно, больно и горько от того, что из-за алкогольных ядов я подводила людей. По моей алкогольной вине я теряла работу, а вместе с ней доверие замечательных людей, с которыми потом было просто стыдно общаться. Я хотела, чтобы эти люди быстрее забыли меня, мои поступки, совершённые в алкогольном угаре, поэтому переставала общаться с ними. Кому это принесло пользу? Мне – точно нет….»

  Для очень и очень многих наших соотечественников главная трудность заключается в понимании алкоголя как вполне нормального веселящего средства. Эта точка зрения коренится очень глубоко, плохо осознаётся трезвым рассудком, но при этом она  мешает быть самим собой: отсутствие алкоголя воспринимается на уровне подсознания как непреодолимая преграда веселью, отчего в душе возникает напряжённость, какая-то непонятная неловкость и неуверенность. На самом деле Бог дал нам богатый набор  чувств, среди которых есть и веселье. Но всякое чувство возникает в нашей душе не просто так, а в связи с теми или иными событиями, обстоятельствами, воспоминаниями. Порой нам кажется, будто то или иное настроение наступает само по себе, но на самом деле это не так. Наш душевный настрой является лишь отсветом могущественных течений в глубинах души, проистекающих по неведомым нам законам. Поэтому когда надо – нас посещает грусть, когда надо – задумчивость,  а в других случаях – и веселье, то есть помимо внешних, хорошо известных нам причин, имеются ещё и внутренние, глубинные истоки  того или иного настроения. В этой связи вспоминается один низкокачественный индийский фильм, который крутили в советском  кинопрокате брежневской эпохи. При всей скудости этой киноподелки  в  глаза бросилась одна малозначащая на первый взгляд черта  какого-то праздника в бедной индийской деревеньке.  Веселящиеся пели, водили хороводы, размахивали разноцветными ленточками и лоскутками, но при этом нигде не было и намёка на алкоголь, а празднующие веселились совершенно искренне, непринуждённо. Уже тогда,  в 70-е годы прошлого века,  меня, совсем юного, не служившего ещё в армии, при взгляде на это незатейливое веселье вдруг  поразила неприятная мысль: а ведь мы так не можем! Не можем столь непосредственно радоваться, не можем  веселиться таким простым, естественным образом, если не будет пресловутой бормотухи. Нам обязательно подавай спиртное, иначе ни о каких песнях-плясках не может быть и речи! И уж если  теперь где-то вдруг заслышится песня, – это верный признак употребления спиртного  поющими. Вот так простые способности  самовыражения русской души оказались подавленными, угнетёнными, поставленными в зависимость от наркотического действия спирта.

    Но так ли невосполнима эта очевидная утрата? Для ответа на этот вопрос посмотрим на явление так называемого «сухого опьянения» при котором на совершенно трезвую голову, без какого-либо принятия опьяняющих веществ,  развивается состояние, напоминающее  опьянение. Не взирая на своё выпадение из естественного ряда, это явление указывает на сохранение способности к веселью и общению.

  А теперь ещё раз посмотрим на «веселье» полученное путём приёма алкоголя. Как оно достигается? Помните, у нас была тема химической травмы мозга? Если помните – хорошо, если подзабыли – посмотрите её вновь.   В ней идёт речь о грубом травмировании головного мозга этиловом спиртом, ложно воспринимаемом нами как приятные ощущения. Другими словами, по тонким, сокровенным движениям своей души мы наносим грубый, жёсткий удар, нарушая течение таинственных, Богом управляемых потоков чувств, вмешиваясь в работу наших наиболее чувствительных душевных оболочек, где проявляет заботу о нас наш ангел-хранитель и силы небесные.  И чем сильнее  грубое повреждающее действие вещества, тем тяжелее будут и последствия. Уже давно разработана примерная оценка опасности влияющих на состояние души  веществ. Алкоголь занимает в ней пятое место после опиатов и других наркотиков:

  «…Оценив двадцать наркотиков по девяти критериям в рамках четырехбальной шкалы (0 = отсутствие риска; 1 = низкий, 2 = средний, 3 = высокий риск), исследователи получили «рейтинг вредоносности», который возглавили героин и кокаин, следом за ними шли барбитураты, уличный метадон, алкоголь и кетамин. Табак и марихуана оказались в середине списка, а экстази, алкилнитриты и кат были признаны самыми безвредными  веществами. Единодушие экспертных оценок заставило сделать неизбежный вывод: легальный статус алкоголя и табака и распределение запрещённых наркотиков по трем классам опасности никак не связано с объективными данными об их вреде».

Источник:  http://huffman.chelcool.com/?p=865

   Психологическая зависимость быстро доходит до того, что некоторые люди травят себя алкоголем при любой встрече с друзьями. Такое времяпрепровождение кажется им вполне здравым, естественным, а со временем становится единственно возможным. Но на самом деле алкоголь – это ад, смерть, это вечно плохое самочувствие, лживая раскомплексованность, неадекватность, отсутствие развития.   Тем не менее, ложное понимание алкоголя как средства облегчающего общение, прививается нам с детства. Это влечёт наложение  ложных представлений на естественное изначальное несовершенство человека. Постепенно главным при сочетании общения и отравления алкогольными ядами становится не общение как первоначальная человеческая ценность, а само употребление алкоголя. Общение теряет смысл, пьяные очень быстро перестают слышать друг друга, а всё внимание уделяют тому, чтобы накормить досыта своего внутреннего врага. Душевное объединение, духовный обмен отсутствуют. При отравлении алкогольными ядами каждый занят сам собой. В итоге общаешься не с другом, а пляшешь под дудку своей мерзкой алкогольной программы:

  «….Некоторые люди уверены, что они мало что из себя представляют, что к ним не прислушиваются, а стоит глотнуть алкогольной отравы, и снимаются все существующие запреты, преодолеваются барьеры, в которые человек сам же себя зачастую и загнал, и уже всё равно, слушают тебя или нет, главное – нести алкогольный бред….».

   Но ведь  друзья ценны сами по себе, и правильно ощущать эмоции, чувства, мысли, которые возникают у тебя и у них при общении «под градусом» невозможно потому что алкоголь  выжигает чело века изнутри,  делая его душу мёртвой, негодной для нормальной жизни, пустыней.

 

                                             Откровенность

  Порой ложное убеждение упрямо твердит – полная откровенность случится только при совместном отравлении! Это неверно, потому что вместо откровенной беседы, сопереживания, вместо душевного  обмена, вместо поиска трезвого выхода из тяжёлого жизненного случая друзья быстро опускаются на свои низшие, примитивные уровни, где на арене начинают выступать и говорить за них, реальных, их искажённые алкоголем подобия. Они играют первую скрипку, и общение между друзьями, внешне бурное, перестает нести смысловую и душевную нагрузку, ведь все силы уходят на удовлетворение своих внутренних алкогольных врагов. Поэтому после долгих дебатов за столом, уставленным алкогольной отравой, наутро и вспомнить нечего – в голове только муть от прошедшего. Но программа подпитывает сама себя, и следующую встречу уже сложно представить без алкогольного яда. Способность нормально и трезво общаться утрачивается, в то время как  настоящую  помощь можно оказать только будучи трезвым. В пьяном виде вместо неё будет пустопорожний трёп, эмоции, декларации о намерениях и в итоге – ничего серьёзного и конструктивного. Вот наблюдение одной из соратниц:

   «…Живое и непосредственное общение подменяется разговорами алкогольных сущностей. При отравлении алкогольным ядом за человека начинает говорить и действовать его внутренний враг, который жаждет только кайфа и которому плевать на всё, что человек любит и ценит, в том числе и на его друзей. Искреннее общение заменяется суррогатом, иллюзией общения. Зависимость всё сильнее завладевает мозгом, физически добивает организм. Общение очень быстро превращается в базар, где каждый занят только собой, не обращая внимания на собеседника, либо использует собеседника как слушателя. Компания для меня ценна сама по себе, пока это компания друзей, а не кучка алкогольных субстанций, старающихся переорать друг друга…. Но такая высокая нравственная категория как дружба не может определяться совместным употреблением наркотических ядов. Ведь если вдуматься, то раскованное общение – это что? Понимать пьющих – что там понимать? Эйфория, безответственность за свои поступки, лёгкие отношения – не качественные, а количественные. Слабовольность. Желание дешёвого удовольствия, ради которого не нужно напрягаться, проще говоря –  самообман.”

А теперь ещё одна, очень непростая сторона этого дела:

   «…После встречи с этими девочками, когда я отказался от употребления спиртного, вероятно мне было необходимо провести какую-то работу по снятию комплексов при общении с противоположным полом, а вместо этого, вкусив алкогольного зелья, я переложил все эти проблемы на себя «другого», того который пьян и вёл себя развязно…» 

   Одна из самых могущественных врождённых программ  – продолжение рода. Как и все прочие программы, она обладает своими охранительными механизмами, действие которых очень часто проявляется при общении с противоположным полом.     С сожалением надо признать, что большая часть русских то ли не имеет здесь достаточных чувств и сил для правильного, естественного  поведения, то ли не может их правильно выразить.  Отсюда возникает ненужная стеснительность, порождаемая охранительными механизмами программы  и ей же преграждающая путь, то есть программа как бы «давит сама себя». Для преодоления  этого непонятного и неприятного явления  используется самое простое, доступное наркотизирующее средство – алкоголь.  Но…. если что-то в нашем естестве замещается искусственными включениями,  либо остаётся без дела, то  замещаемая часть, оказавшись в бездействии,  сворачивается, уходит, исчезает, а то и отмирает полностью. К примеру, гипс на руке или ноге быстро приводит к  уменьшению мышц, связки теряют эластичность: после снятия гипса их приходится  долго восстанавливать. Ношение очков приводит к ослаблению естественного устройства глаз  ответственного за чёткость восприятия, отчего самовосстановление зрения делается невозможным. Употребление гормональных препаратов ведёт к тяжёлым последствиям: из-за искусственно введенных извне гормонов организм перестаёт вырабатывать  собственные, после чего восстановить естественное гормональное равновесие становится чрезвычайно трудно. В случае же с алкоголем  происходит утрата навыков естественного, непринуждённого поведения, что  со всей остротой даёт о себе знать  в общении с противоположным полом. Отсюда легко возникает психологическая зависимость, при которой  раз-другой получив нужное, человек в дальнейшем стремится к его повторению: ведь как было хорошо  и просто в прошлый раз!  При этом утрата естественных способностей идёт быстро и совершенно незаметно, подобно усыханию обездвиженных гипсом мышц.  Освобождающийся от алкогольно-табачной зависимости  неприятно удивляется, когда  обнаруживает утрату навыков естественного поведения: оказывается, стало невозможно свободно радоваться и веселиться, да какое там веселье – простые разговоры, обыкновенное общение  в привычном кругу, не говоря уж об общении с  противоположным полом, стало затруднительным, а в некоторых случаях  почти невозможным! Это очень серьёзное препятствие,  встречаемое многими на выходе из алкогольно-табачной тюрьмы, возникает из-за поломки естественных свойств и качеств, незаметно произошедших под воздействием наркотиков. Как и в других случаях  сокращения естественных способностей, восстановление навыков общения требует значительных  усилий и даётся порой весьма непросто.

   Выше мы много говорили о противоестественном характере алкогольного веселья и облегчённого общения. Как известно, каково дерево – таковы и плоды. Под конец приведём слова ещё одного наблюдателя:

   «….Сегодня опять общение по трезвяне с пьяным другом – провожал его в Прагу, будет там Новый год встречать. Толкал- толкал мне всякие теории – хрен чё поймешь, и ему явно пофиг – понял я что-то или нет. Ну ладно, этот с девушкой только разошелся – ему поговорить не с кем. Причем все мои пьяненькие друзья совсем не прочь общаться со мной трезвым. Потому как когда я пьяный мне хрен что втолкаешь – я сам буду говорить и всем всё объяснять. А тут слушаю и делаю единственный вывод, что алко для процесса общения, как такового, это явный деградант. Объясняются по нескольку раз одни и те же мысли (“чтобы дошло”), примеры субъективны и непонятны, способность скомпилировать мысль до афоризма вообще отсутствует или принимает примитивные формы, благодаря чему общение строится только на примерах, что раздувает вербальный поток до немыслимых размеров. Всё-таки я всегда считал, что алко это банальный наркотик, с характерными признаками – толерантность, зависимость, синдром отмены, тяга при абстиненции и пр. А значит и единственный смысл его использования – получение кайфа, эйфории. Ничему он более не способствует: общение – обедняет, творческое начало – делает примитивным, психологическая разгрузка оборачивается зависимостью, либо такой борьбой с этой зависимостью, что нафик такая разгрузка нужна.
Чисто эйфория. Кайфожорство, за каждую копейку которого придется в будущем расплатиться НЕкайфовыми состояниями….»

   Из всего сказанного следует вывод, что применение алкоголя для преодоления барьеров мешающих общению – приём незаконный. Этим мы пытаемся обойти установленные для нас свыше меры обеспечения нашей же безопасности.  Нигде, никогда, и никого Бог не обязывает к употреблению алкоголя, оставляя этот вопрос на разрешение нашей свободной воли и рассудка. Мы же, как люди разумные, должны сделать здесь правильный выбор. Отсюда отказ или наоборот, потребление алкоголя являются серьёзной проверкой нашего разума, нашей зрелости, нашей готовности служить Богу.